Когда в конце июля министр экологии Ерлан Нысанбаев заверил казахстанцев в безупречном качестве мяса сайгака, сославшись на строгий контроль «от мест обитания до прилавка», мало кто мог предположить, насколько творчески различные ведомства интерпретируют понятие «строгий контроль». Ответы на официальные запросы редакции ФБРК в профильные министерства рисуют картину, которая больше напоминает игру в испорченный телефон, чем систему государственного надзора за продукцией из редкого животного.
Начнем с самого простого вопроса: кто и где может продавать мясо сайгака?
Министерство торговли и интеграции, отвечающее за стандарты и торговлю, с готовностью сообщает о существовании аж двух стандартов — на туши и консервы из сайгака. Звучит солидно, если бы не одна маленькая деталь: применение этих стандартов является добровольным. Да, вы не ослышались — предприятия могут по желанию следовать требованиям качества или проигнорировать их.
Еще более занимательным оказался список потенциальных переработчиков мяса сайгака: ТОО «Астана АгроПродукт» с долгами более чем на 2 млрд тенге, ТОО «Арай KZ» с задолженностью под полмиллиарда и многочисленными арестами имущества. Логика простая: если предприятие не может рассчитаться по налогам, почему бы не доверить ему переработку сайгаков?
Впрочем, связи у этих компаний впечатляющие. Руководитель ТОО «Кублей» Талгат Берекешев возглавляет Наблюдательный совет Ассоциации мясоперерабатывающих предприятий, а за спиной владельца «Астана АгроПродукт» Серика Рахимбаева стоит его влиятельный брат Айдын Рахимбаев — председатель совета директоров BI Group и один из богатейших бизнесменов страны.
На запрос о реестре торговых точек, имеющих право торговать мясом сайгака, минторговли деликатно промолчало. Видимо, такого реестра просто не существует. Как и системы прослеживаемости продукции от производителя до потребителя — об этом в ответе тоже ни слова. Получается, что мясо сайгака может появиться в любой точке страны, и никто толком не знает, откуда оно взялось и через какие руки прошло.
Министерство экологии и природных ресурсов, в свою очередь, продемонстрировало поразительную скромность, переложив ответственность за ключевые этапы контроля на министерство сельского хозяйства. Изучение эпизоотической обстановки, контроль первичной обработки туш — все это, оказывается, не их епархия. Странно только, что министр Нысанбаев забыл упомянуть об этом, когда брал на себя персональную ответственность за качество продукции.
Зато минэкологии охотно рассказало (в сотый раз) о масштабах «регулирования» — планируется изъять до 750 тыс. особей сайгака. При этом для переработки такого количества животных проинспектировали всего 18 объектов убоя общей мощностью 3710 голов в сутки. Даже при работе на полную мощность всех объектов потребуется больше 200 дней непрерывной работы. И это при условии, что все инспектированные предприятия будут заниматься исключительно сайгаками, забыв о другой продукции.
Особенно забавно на фоне происходящего «изъятия» выглядит заявление о том, что так называемое «регулирование численности» не является коммерческой охотой. Видимо, тот факт, что мясо должно было поступать в продажу по 1600 тенге за килограмм через коммерческие предприятия, не считается коммерцией. Возможно, в министерстве придерживаются особой философии бизнеса, где торговля не имеет отношения к коммерции. К слову, вместо обещанных 1600 тенге за килограмм на оптовом рынке мясо сайгака можно найти лишь за 2100 тенге а килограмм.
Список организаций, получивших квоты на добычу, остался тайной за семью печатями. Указано лишь, что работы ведет РГКП «Охотзоопром», но кто конкретно, сколько и где добывает — информация недоступна.
К слову, еще до официального старта кампании по массовому изъятию сайгаков Казахстан подал в Секретариат CITES заявку на разрешение экспортировать рога степной антилопы. Иными словами, страна попросила снять нулевую квоту на торговлю дериватами сайгака. Совпадение? Вряд ли.
Ведь рога сайгака — это настоящее золото на азиатских рынках традиционной медицины. В Китае за них готовы платить тысячи долларов, приписывая чудодейственные свойства. И вот удивительное совпадение: государство планирует изъять сотни тысяч животных как раз в тот момент, когда подает заявку на легализацию торговли самой ценной частью их тел.
Кстати, 12 августа стало известно что суд района Байтерек Западно-Казахстанской области признал местного жителя виновным в незаконном приобретении, хранении и перевозке рогов сайги. Мужчина незаконно хранил 291 рог сайгака. Ущерб государству составил 429 079 500 тенге. А теперь, снова обратимся к арифметике. Сумму ущерба разделим на количество изъятых рогов и получим потенциальную цену за один рог, которая вполне может достигать 1,5 млн тенге. И не удивительно, что государство так охотно готовится к «изъятию».
А вот научное обоснование необходимости такого масштабного вмешательства в популяцию остается недоступным для общественности. Ведомства ссылаются то на авторские права, то на служебную тайну, видимо, не могут определиться с формулировкой запрета. Создается впечатление, что данные либо отсутствуют вовсе, либо не выдерживают критики независимых экспертов.
В итоге система контроля, которую так расхваливает министр экологии, существует скорее на бумаге, чем в реальности. Добровольные стандарты, отсутствие реестров торговых точек, размытая ответственность между ведомствами — все это больше напоминает имитацию контроля, чем его реальное осуществление. При таких объемах изъятия и столь слабой системе надзора говорить о гарантиях качества и безопасности продукции можно только с большой долей оптимизма.
Возможно, именно поэтому министр Нысанбаев взял на себя персональную ответственность за качество мяса сайгака. Ведь когда система не работает, остается только личная гарантия чиновника. Правда, история знает немало примеров того, чем заканчиваются подобные персональные гарантии в сфере пищевой безопасности. Остается только надеяться, что казахстанские потребители не станут невольными участниками эксперимента по проверке эффективности министерских обещаний.
В конечном счете, вся эта история с сайгаками начинает напоминать хорошо отлаженную схему легализации торговли ценным биологическим сырьем под прикрытием заботы о популяции. Мясо для внутреннего рынка — это витрина, демонстрирующая заботу о потребителях. А настоящие деньги лежат в рогах, которые скоро могут стать легальным экспортным товаром. Остается только дождаться решения CITES и посмотреть, насколько убедительным окажется казахстанское «научное обоснование» на международном уровне.
Продолжение следует...